Для промышленного Кузбасса вопрос восстановления земель после завершения добычных работ всегда актуален. Законодательство требует от недропользователей приведения качества почв к уровню плодородных, при этом в нормах не учитывается тот факт, что плодородие изначально свойство далеко не всех земель. По мнению экспертов Общественной платы Кемеровской области, рекультивация – это сложный правовой институт, вдобавок коллизионный. На примере ситуации с промышленными землями юга Кузбасса общественники во вторник попытались разобрать проблему со всех возможных сторон.
Зелёный стандарт качества
Тему подняла комиссия Общественной палаты по вопросам безопасности и охраны окружающей среды во главе с председателем, юристом Андреем Переладовым. Главной проблемой он считает чересчур абстрактную трактовку современными законами понятия рекультивации.
– Мы должны провести рекультивацию так, чтобы было возможно использовать землю по тому назначению, которое было до промышленного вмешательства, – говорит он. – А мы не можем доказать того, как было до, и руководствуемся старыми сведениями 80-х годов, когда работали колхозы и колосилась рожь.
Для начала, по мнению юриста, надо разобраться в том, что следует считать естественной экосистемой и насколько она может быть восстановлена силами угледобывающего предприятия, чтобы потом устанавливать для него планку по рекультивации. Отсутствует главное – стандарт качества.
– Нормы федерального закона «Об охране окружающей среды» дают возможность субъекту установить норматив качества, – подчеркнул Андрей Переладов. – Законодатель даёт нам возможность, которую мы даже не видим. Я не призываю вводить адские нормативы. Но есть Кемеровский государственный университет, сельскохозяйственная академия, институт почвоведения в Новосибирске и другие. Почему бы им не установить стандарт?
Что интересно, кафедра экологии и природопользования Института биологии, экологии и природных ресурсов КемГУ давно изучает грунты, взятые с отвалов, на токсикологию и определяет генетический статус растений, высаженных на разрезах и выросших там самостоятельно. Методы существуют десятилетиями, равно как и мутацию ячменя, своеобразного генетического тестера, учёные наблюдают в Кузбассе уже с 1994 года.
– Технические средства есть, – говорит селекционер, профессор кафедры Александра Заушинцена. – Но у нас не хватает финансирования, чтобы провести научные исследования, а они необходимы.
По мнению же ведущего кузбасского эксперта состояния окружающей среды, заведующего отделом Кузбасского ботанического сада, профессора Андрея Куприянова, раньше прекрасно работали ГОСТы, сегодня они заменены на НДТ (наилучшие доступные технологии), единого стандарта сделать не получится, тем более что каждый отвал уникален и подходить к его восстановлению нужно индивидуально.
Председатель комитета по вопросам аграрной политики, землепользования и экологии Парламента Кузбасса Михаил Худяков уверен, что даже если ввести в области самую щадящую в плане ресурсоёмкости методику рекультивации, далеко не каждое предприятие экономически справится с задачей.
– Проблема в федеральном регулировании, – отметил он. – На региональном уровне мы не можем оперировать такими полномочиями, поэтому выступить инициатором на данный момент не можем.
Кузбасская ботаника в тренде
Наука в Кузбассе, со своей стороны, старается предложить промышленникам лучшие разработки по восстановлению плодородности почв. Учёные работают, и вместе с объективными изменениями климата, сейсмики региона и постоянными усовершенствованиями закона в части экологии патентуют новые методики рекультивации.
Профессор Александра Зушинцена назвала главный критерий, которым должна обладать земля, чтобы считаться рекультивированной:
– Важно, чтобы почвогрунт был закрыт травой, кустарниками и деревьями.
При этом, по её мнению, у большинства угледобывающих предприятий методы соответствовали критерию до 2007 года, а потом новые собственники компаний начали менять подходы. В течение 20 лет в регионе вовсе не велось какое-либо восстановление земель.
В сегодняшнем алгоритме рекультивации эксперты КемГУ видят массу узких мест. Так, технический этап стал значительно хуже: в утрамбованное обломочными породами поле невозможно посадить молодое дерево, оно травмируется и при отсутствии влаги, наблюдаемом в последние годы весной, просто засохнет.
Нередко предусмотренные проектом технические решения биологического этапа рекультивации на практике выполнить невозможно. Несколько компаний, ведущих разработку на Караканском хребте, соседствуют друг с другом столь тесно, что им приходится формировать очень высокий и отвесный отвал. Если на вершине горки при гидропосеве трава и кустарники ещё смогут зацепиться и прижиться, то на крутых склонах это крайне затруднительно.
Не производят в Кузбассе и собственную рассаду, ближайший и единственный в СФО поставщик – это Алтайский селекционный семеноводческий центр.
Андрей Куприянов привёл данные исследований, согласно которым из 130-150 тысяч га нарушенных земель рекультивировано всего 24 тысячи. Он не видит в этом трагедии, поскольку степень зарастания отвалов может существенно разниться, есть участки, которые зарастают по 40-50 лет.
Ведущий эксперт-ботаник области считает, что старые методы рекультивации исчерпали себя.
– Мировой тренд – сохранение биологического разнообразия, – говорит профессор Куприянов. – Рекультивация в нынешнем понимании никак с этим не соотносится, а добыча угля у нас будет расти, что бы ни говорилось о зелёной экономике. Поэтому я считаю, что сейчас уместны природоподобные технологии восстановления растительных покровов на отвалах. У нас разработана наилучшая доступная технология по биологической рекультивации, которая регламентирует их.
Группа специалистов, применившая методы Куприянова на экспериментальных полигонах, была приятно удивлена результатами. В Беловском районе способом реставрации растительного покрова удалось восстановить ковыльную степь на бывших разрезах за четыре года вместо 10 лет естественного зарастания. При этом на участке выросло 40-50 видов растений вместо 20. Для этого понадобилось скосить сено на Бачатских сопках, измельчить его и нанести травяно-семенную смесь на отвал. Речь идёт, конечно, о биологическом этапе рекультивации, до этого отвал нужно подготовить технически.
Другой способ – реконструкция растительного покрова на отвалах. Его смысл в том, чтобы с участков, подлежащих промышленной выработке, сначала снимать жизнеспособный слой, хранить его, а затем снова наносить на отвал после завершения работ. Такой опыт есть, ему всего три года, порядка 40 видов флоры удалось таким образом восстановить.
Есть у Андрея Николаевича и ключ к решению проблемы углеродного следа.
– Отвалы являются изумительными фермами по связыванию углекислого газа, – пояснил он. – На отвалах сажать сосну, 40 лет выращивать лес, а затем использовать древесину без сжигания, в доски, например. Как только лес убрали, посадили новый. Таким образом отвалы могут быть использованы рационально.
Почему же владельцы добычных лицензий не применяют предлагаемые методы на практике, профессор ответить не смог. По его словам, проектировщики по-прежнему пользуются постановлениями Совета министров за 1986 год.
С банкрота взятки гладки
Хуже, когда собственник предприятия попросту игнорирует требования законодательства и бросает отработанные участки в безжизненном состоянии.
Как отметила старший прокурор отдела по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики областной прокуратуры Евгения Сизикова, в основном недропользователи нарушают сроки проведения рекультивационных мероприятий.
– Во многих случаях рекультивация не проводится в связи с изменением графика её проведения, что вызвано нарушением графика добычи полезных ископаемых, – говорит она. – Если есть уважительные причины и недропользователь вносит изменения в сроки рекультивации, дело не возбуждается. Но если он не вносит изменений в планы и не проводит рекультивацию, мы решаем вопрос о возбуждении дела.
Так, за 2019-2021 годы было выявлено более 400 нарушений, возбуждено 33 дела об административных правонарушениях. Из последних позитивных примеров можно назвать иск межрайонного природоохранного прокурора Новокузнецка против собственников разреза «Степановский». В январе этого года суд обязал предприятие восстановить земли на территории Сосновского поселения Новокузнецкого района.
Так бывает не всегда. Если компания объявит себя банкротом, заставить её заниматься рекультивацией практически невозможно.
Старший прокурор видит корень зла в отсутствие гарантий по рекультивации в законодательстве и частых изменениях последнего.
– В 2012 году нами был внесён в Госдуму законопроект о страховании ответственности хозяйствующих субъектов за непроведение рекультивации, – рассказала Евгения Сизикова. – Однако он был снят с рассмотрения.
Зачастую сложно найти ответственного за возрождение утраченной экосистемы. Это может быть и муниципалитет, но ни один местный бюджет не справится с зачисткой проблем частного бизнеса.
Рекомендации как итог заседания палаты будут направлены во все полномочные структуры. Решить нужно многое: от умения определять границы промышленных земель и способа стимулировать собственников к восстановлению отвалов до создания работающих в сфере правовых актов и реального фонда рекультивации, на который могли бы рассчитывать добросовестные предприятия.