– У членов комиссии есть ещё вопросы к этому осуждённому, ходатайствующему о своём помиловании? – спрашивает коллег по областной комиссии её председатель Сергей Моисеенко.
Обычно поднимается лес рук, но тут наступила напряжённая тишина. Потому что преступление, которое совершил этот человек, настолько жестокое, циничное, не поддающееся разумному объяснению, что любые вопросы кажутся излишними. Тем более что осуждённый, который сам не жалел и не миловал, теперь просит сочувствия и снисхождения.
«Я боюсь тебя, мама! И папу боюсь!»
Её зовут Анна, 25 лет. Замужем. Есть отец, старшая сестра. А ещё есть мальчик Саша, который был её сыном. Но называть Анну матерью не хочется. Во-первых, потому, что она лишена родительских прав. А во-вторых, именно она чуть не стала убийцей Саши. Вот и статья, по которой она осуждена, содержит такое определение: «покушение на убийство малолетнего». Санкция этой статьи 105, части 2, предусматривает лишение свободы на срок от восьми до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо смертную казнь, либо пожизненное лишение свободы.
Смертная казнь в нашей стране отменена. И в данном случае суд, конечно, учёл всё при вынесении приговора. И то, что судимость у женщины первая, и ее явку с повинной, и активное способствование раскрытию и расследованию преступления. Приговорили Анну к восьми годам лишения свободы с содержанием в колонии общего режима.
Напомню, что во всех женских колониях только общий режим. Строгий и особый режим бывает лишь для мужчин, то есть сильной половины человечества. Хотя далеко не всех женщин назовёшь представительницей «слабой половиной». Вот как её – Анну.
…Ловлю себя на том, что просто мысленно оттягиваю возвращение в июль 2018 года, в тот день, когда случилось это чудовищное преступление. Однако описать картину двухлетней давности всё-таки необходимо.
И тогда июль – макушка лета – был жарким. Анна, её муж и друзья-соседи отправились гульнуть на ближайший водоём. Дома остались два сына мужа (оказывается, Анна ещё и мачеха), а также ее собственный сын.
Муж Анны К. строго-настрого приказал сыновьям и пасынку не только никому не открывать дверь, но даже подходить к окну: вдруг кто-то из соседей позвонит в службу опеки и сообщит, что дети одни в доме, без присмотра. И уже не в первый раз.
Гуляли взрослые на берегу не один час. С шашлыками, со спиртным. В результате Анна еле-еле стояла на ногах. Потом и вовсе упала в траву, стала кататься по ней. Муж её поднял, привёл домой. И всё со криками, с нецензурщиной.
А тут ещё сыновья доложили отцу, что Саша выглядывал в окно, когда туда подходил дядя-сосед. Отец рассвирепел. Испуганный Саша, привыкший к крикам и подзатыльникам, залез под кресло.
От пасынка К. перевёл свой гнев на Анну: дескать, почему не можешь приструнить своего сына?
– Что мне с ним делать? – выкрикнула пьяная Анна.
– Да хоть зарежь! – ответил К.
Но сам К. от этих слов на суде откажется. Мол, не говорил, и к преступлению жену не подталкивал. Она сама сделала то, что сделала. Схватила со стола нож и нанесла им два удара четырёхлетнему Саше. Один удар пришёлся в область шеи, второй – в кисть правой руки: мальчик хотел закрыться от разъярённой матери. Саша закричал от боли. Но Анну это не остановило, не отрезвило. Она занесла руку для третьего удара. На крик пасынка в комнату вбежал К. Он выбил нож у Анны…
Скорая увезла Сашу в больницу. Ножевые травмы, нанесённые ему матерью, были квалифицированы как серьёзные. После выписки мальчика отвезли уже не домой, а в реабилитационный центр. С ним, получившим не только физическую, но и душевную травму, работал психолог. В своём заключении специалисты пришли к выводу, что Саша говорит только правду, не фантазируя. А правда горькая: его часто били, ругали. Он боялся и матери, и отчима, которого называл папой.
Но известен и биологический отец Саши. Правда, по официальному статусу Анна считалась одинокой матерью. Так удобнее: от государства шли выплаты.
«Казённой» девочкой была и сама Анна. Её мать умерла, когда девочке было 12 лет. Отец от воспитания дочери отказался. Два года она жила у родной тёти, а потом до совершеннолетия – в детском доме. Казалось бы, она, сама познавшая сиротского лиха, не должна была лишать любви и ласки сына. Ан нет…
В колонии Анна находится второй год. Работает в швейном цехе. Имеет исполнительный лист. Задолженность по алиментам на содержание Саши составляет более 153 тысяч рублей. Выплачено 2300.
Но, как говорят сотрудники колонии, Анну вообще не тревожит, как сейчас живёт Саша. А живёт он с бабушкой (матерью биологического отца). О ком горюет и скучает осуждённая Анна – так это о пасынках. С их отцом она связь поддерживает. Как и со своим отцом, а также сестрой.
Уже в колонии Анна прошла два курса противоалкогольного лечения. Алкоголизм – один из диагнозов, с которым Анна состоит на учёте в медсанчасти колонии.
А вот жестокость, равнодушие – это не диагноз, это черты характера. И еще в колонии о ней говорят так: «Замкнутая, медлительная, немногословная, робкая, трусливая».
Когда Саша был совсем маленьким, «робкая» Анна определяла его в дом ребёнка. Вроде временно, так как находилась в трудной жизненной ситуации. Ей пошли навстречу, продляя пребывание малыша в доме ребёнка. И вот наконец-то она пришла за сыном. Или лучше бы не приходила? Ведь это как раз тот случай, когда с биологической матерью ребенку не лучше, а хуже. И родной Анна сыну так и не стала.
За нечаянно били отчаянно
В деле 33-летнего Сергея П. тоже фигурирует ребёнок. Это дочка Сергея, осуждённого к восьми годам лишения свободы в колонии строгого режима по статье 111, части 4. А именно – за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью группой лиц, повлёкшее по неосторожности смерть потерпевшего.
Как выяснило следствие, именно маленькая девочка и стала яблоком раздора в мужской компании. А компания эта (из четырёх молодых мужчин) отмечала один майский день. Со спиртным, конечно. Причем в доме находились и дети.
Один парень решил выйти на воздух. Когда спускался с веранды, ему под ватно-заплетающиеся ноги попала хозяйская девочка. Она упала, заплакала. Свалился и пьяный гость. А дальше начался самосуд. Сергей П. и его приятели нещадно били упавшего. И руками, и ногами, и прыгали на нём. Потом вывели за ворота, столкнули в кювет. И всё это случилось при свете дня на городской улице в частном секторе. То есть среди соседей, среди людей. Кто-то видел, как вели избитого, кто-то подтвердил, что вот этот прыгнул уже на лежачего.
Девочку к тому моменту уже успокоила мама. На ребенке, к счастью, не оказалось никаких ушибов. А у потерпевшего со временем развилась болезнь головного мозга с прогрессированием наружной и внутренней гидроцефалии. Напомню, что избили его в начале мая, а в конце сентября того же года молодой мужчина скончался в больнице. Своей семьи завести он не успел. А у осуждённого Сергея П., помимо дочки, есть ещё два сына. В общем, он многодетный отец, но муж гражданский.
В бухгалтерии колонии, где отбывает наказание Сергей, на нём «висят» пять исполнительных листов. Самый большой по сумме – 300 тысяч рублей – в пользу близких того забитого парня. Но удержано всего 6058 рублей. Зарплата трудоустроенного осуждённого Сергея П. невелика. При этом его собственные дети (то есть алименты на них) в списке исполнительных листов не значатся. А сам Сергей посылки с воли, конечно, получает. В колонии его характеризуют положительно. Семь поощрений имеет от администрации. Но сам он так и не отправил письменного извинения безутешным родственникам своей жертвы.
К уголовной ответственности привлекли ещё одного человека из той компании. Тот мужчина осуждён на девять лет лишения свободы.
Убийство ради пенсии
И эта криминальная история прямо-таки из ряда вон. Вновь с детьми. И вновь без вины виноватыми. Хотя вроде бы ради них и было задумано и исполнено это страшное дело.
За убийство, совершённое группой лиц по предварительному сговору из корыстных побуждений, 40-летний Иван Л. приговорён к 16 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии особого режима. То есть в условиях строже режима строгого.
Иван женат. Его нынешняя супруга не только соучастница преступления, но ещё и организатор. Она многодетная мать. От первого брака у неё шестеро детей. Всех их надо кормить, одевать, обувать. А с бывшего мужа – отца детей – и взять-то нечего. Пенсии на детей по потере кормильца куда больше и надёжнее. Правда, этот-то бывший муж, пока вроде здоров. Разве что только к алкоголю неравнодушен. А что, если умрет?! Тогда сумма пенсии на детей составит около 70 тысяч рублей ежемесячно…
Вот и созрел у супругов Л. в буквальном смысле убийственный план. К его исполнению привлекли ещё двух мужчин. В дом к одному из них женщина и привела бывшего мужа. И уже здесь она под видом обезболивающего лекарства передала жертве препарат, из-за которого нетрезвый Ч. (бывший муж) стал неадекватным. Заснул. Хозяин дома ввёл ещё шприц со снотворным. А потом нынешний муж многодетной матери привёл «приговор» в исполнение: бил несопротивляющегося Ч. руками, ногами, кочергой… Мужчина умер на прямо месте преступления.
Свою вину Иван Л. признал, но частично. Не один, мол, действовал. Осуждены на большие сроки и другие участники преступления. В том числе женщина – на одиннадцать лет лишения свободы. Её дети живут сейчас под опекой бабушки (матери осуждённой).
Есть сын от первого брака и у Ивана Л.
– А если бы ради пенсии мать мальчика заказала ваше убийство? – только этот вопрос задала я Ивану.
Он ничего не ответил. Но глаза опустил. Причем вряд ли от раскаяния и стыда. Иван и ранее был судим. Помимо Ч., есть на его совести ещё одна загубленная душа. Тогда удалось выйти на свободу условно досрочно. Подаст ли он прошение на УДО на этот раз? По приговору, конец срока его нынешнего наказания должен наступить в июне 2032 года. Осуждённая жена выйдет раньше. А сейчас супруги Л. переписываются и перезваниваются. Он – из мужской колонии, она – из женской. Уж какая тут идиллия…
…Напомню, что окончательное решение о помиловании принимает президент РФ Владимир Путин. Что же касается членов областной комиссии, то в данном случае в отношении всех трех участников описанных криминальных историй прозвучало твердое «нет».