«Сжечь и на кол»: кому должно быть стыдно за историю с «истязанием детей» в Кемерове?

Мы попытались разобраться в нашумевшей истории про «истязание детей» в детском саду №5 на Лесной поляне в Кемерове. И пришли к выводу, что здесь всё далеко не так однозначно, как многие из вас себе представляют. А те, кто уже сделал выводы, сильно поторопились.

Что вообще происходит?

В середине апреля мать одного из воспитанников обратилась в правоохранительные органы с жалобой на воспитателя детского сада №5 Ольгу Ивановну Курганкину. По словам заявительницы, сотрудница дошкольного учреждения в течение длительного времени применяла физическое насилие по отношению к её ребёнку. В частности, наносила удары кулаком и связывала руки скотчем. Прочие дети были запуганы настолько, что не решались ни словом обмолвиться родителям о зверствах воспитателя. А один из мальчиков даже не решился отпроситься в туалет во время тихого часа – с известным результатом.

Примерно в то же время идентичную информацию опубликовал блогер Никита Сорокин, а затем она появилась в нескольких пабликах в социальной сети «ВКонтакте» и в ряде телеграм-каналов.

Реакция пользователей не заставила себя ждать – комментарии полыхнули праведным гневом. Сомневающихся, как водится, обвиняли в ангажированности/чёрствости/умственной неполноценности.

В целом, история «о детях, истязаемых в детском саду №5», неплохо пошумела. Глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин объявил, что взял дело под личный контроль. В областном Следкоме сообщили, что уголовное дело уже возбуждено. А следователи и психологи проводили опросы других детей, занимавшихся в группе Ольги Курганкиной, а также их родителей.

Сама воспитательница 30 апреля была госпитализирована с диагнозом «сердечный приступ». Как нам удалось узнать, в больницу женщину доставила машина «скорой помощи». Сейчас женщина на больничном, сколько он продлится – неизвестно.

Поневоле позавидуешь авторам комментариев в стиле «сжечь и на кол». Картина для таких людей предельно ясна сразу после прочтения заголовка, а выводы они делают молниеносно. Блогеры и авторы пабликов, судя по тому, как была подана информация, свой приговор тоже уже вынесли. И даже настоящего правозащитника Никиту Сорокина не интересуют такие мелочи, как доказательства и проверка источников. Ну, знаете, наблюдения других родителей и детей, мнения коллег обвиняемой и прочие  никому не нужные мелочи… Увы, журналисты так быстро не умеют – у нас накопился целый ряд вопросов. И мы потратили некоторое время на то, чтобы в них разобраться.

Доказательства?

Мы связались с мамой, заявившей о насилии над её ребёнком и спросили: есть ли у неё на руках заключения врачей, подтверждающие факт избиения и связывания? От прямого ответа женщина уклонилась, только рассказала, что её ребёнка допрашивают сотрудники Следственного комитета. Таким образом, из доказательств имеется только аудиозапись беседы женщины с ребёнком. Первая задаёт вопросы, второй отвечает. Опубликовано в телеграм-канале блогера Никиты Сорокина. Правдоподобность оценивайте сами.

На этом, собственно, всё. Если не считать того, что общаясь пользователями социальных сетей, мама утверждала, что её ребёнок не может врать. Если иные доказательства существуют, их сейчас добывают следователи. Единственное, что удалось выяснить нам:

Что говорят другие дети об издевательствах?

Пожалуй, самый главный вопрос. Дети в садике постоянно вместе, а воспитатель всегда рядом. Наказать кого-то так, чтобы другие этого не заметили, решительно невозможно. А уж если избивать его и вязать руки скотчем, то крик будет стоять такой, что услышит весь садик, а заодно и жители прилегающих домов.

Мы встретились с мамами одногруппников мальчика, который не может врать (все они решили воспользоваться своим конституционным правом на анонимность, так что имена наших собеседниц изменены). Вот что они говорят.

Я у дочки спрашивала. Никаких подобных действий она не видела. И опять же – какие могут быть телесные истязания? Ну это как? Вот я прихожу в детский сад за своим ребёнком. И я забираю её с телесными истязаниями? Должны быть синяки, побои, покраснения хотя бы. Я у дочки спрашиваю – кого-то называли «гадёныш»? Она говорит – «нет». Ну как такое возможно?, – недоумевает Екатерина.

Мне никогда сын не говорил, что его обидели, наказали или назвали каким-то грубым словом. Максимум – это «кто балуется – присаживается на стульчик, чтобы успокоился». А мы беседуем каждый вечер про садик. Каждый! Про какие-либо рукоприкладства он вообще не говорил ни разу за три года, – уверяет Оксана.

Я спросила у сыновей: вас ругают или наказывают? Они говорят: «только [имя одного из мальчиков],потому что он балуется и нас бьёт».Спрашиваю: а как наказывают? «На стульчик посадят», – цитирует сыновей Валентина.

Что родители думают об Ольге Курганкиной?

Пока я водила сына в ясельную группу, то у меня были переживания. Это мой первый сын, я не могла себе найти места. Когда мы перешли в группу Ольги Ивановны, то уже через неделю я поняла, что могу быть спокойна. Просто сидеть на работе и работать. И не реагировать на сообщения в Viber, не подскакивать. У нас ни разу не было с ней какого-то инцидента, от слова «совсем», – утверждает Оксана.

Я вожу в эту группу двоих детей. И все три года меня устраивала Ольга Ивановна, вообще никаких претензий нет. Так как у меня один ребёнок плохо разговаривает, его однажды переводили в специальную группу. Но ему настолько комфортно с Ольгой Ивановной, что мы не смогли быть в другой группе и вернулись к ней, – рассказывает Валентина.

Ребёнок ходит только к ней. Когда она уходит в отпуск, мы не ходим в сад вообще. Вот сейчас Ольга Ивановна на больничный ушла – всё, мы сидим дома. Дочка говорит, что не пойдёт, – констатирует Екатерина.

При этом все три мамы заявили, что очень хотят, чтобы их воспитатель продолжала работать с группой.

Я сужу по родительскому чату: подавляющее большинство родителей воспитателем довольны. Я считаю, что группа должна сохраниться и Ольга Ивановна должна остаться нашим воспитателем, – считает Екатерина.

Я очень расстроилась, когда всё это началось в пабликах. Мне очень захотелось затупиться за Ольгу Ивановну. Я сама хочу пообщаться со следователями. Чтобы они знали – я хочу, чтобы Ольга Ивановна осталась. И чтобы мои дети ходили к ней, – уверена Валентина.

Только если она сама этого захочет. Потому что на её месте я бы уже не захотела оставаться в этой группе. Я наблюдала её состояние на прошедшей неделе. Это же невозможно, это омерзительно, она же всё это [публикации и комментарии] читала! И по итогу у неё сердечный приступ. И при этом она пишет в родительский чат «я постараюсь поскорее выздороветь, чтобы вернуться к ребятишкам», – рассказывает Оксана.

Чего захочет Ольга Ивановна, пока предугадать трудно. Ей 61 год, она уже много лет работает с детьми. Сейчас у неё серьёзные проблемы с сердцем (это, кстати, первый её больничный за три года). Насколько нам известно, на группе она работает одна, в две смены. А открытие уголовного дела успокоению и выздоровлению способствует так себе. Чего бы вы захотели на её месте?

Почему молчат руководство и сотрудники детского сада?

А вот здесь ответ совсем простой. Даже спрашивать никого не нужно. Педагоги боятся. Вот так прямо и отвечают, когда мы обращаемся к ним за комментариями. И не только в данном случае, а вообще. Почему? Да потому что они беззащитны перед родителями и детьми. А с другой стороны у них есть ещё и начальство, перед которым они тоже беззащитны. И которому внимание Александра Бастрыкина вовсе не льстит. Просто потратьте вечер на изучение образовательного и ювенального законодательства и вы поймёте – у российских педагогов вообще нет возможностей и инструментов для защиты. Они всегда по умолчанию неправы.

Таким образом, мы можем ждать комментариев только от руководства городского управления образования. А там, как подсказывает наш журналистский опыт, вероятнее всего предпочтут дождаться результатов расследования.

Делаем выводы?

По крайней мере, давайте попробуем, на основании той информации, что у нас есть.  А есть у нас с вами до смешного мало: слово одной мамы против слов трёх других мам. Да, их мнения настолько полярны, что сложно поверить, что речь идёт об одном и том же человеке. Но совершенно непонятно, на каком основании можно верить одной из них и не верить другим.

И это всё, что мы с вами сейчас знаем – любая другая информация имеется только у следствия. Но до того, как Следком сможет её обнародовать, хочется обратиться к онлайн-комментаторам, топящим за «сжечь и уволить». А заодно к администраторам пабликов, блогерам и прочим правозащитникам. Просто ответьте сами себе на несколько вопросов:

• Может ли мама длительное время не замечать следы побоев на теле собственного ребёнка? Его, кстати, задавали маме и в социальных сетях. Вот её ответ:

• Какова вероятность того, что два десятка детей, находясь в ограниченном пространстве, не замечали того, как наказывают одного из них? Да ещё и регулярно?
• Возможно ли запугать всех до единого, чтобы они месяцами ни слова не сказали маме (которая самая лучшая) и папе (который самый сильный и храбрый) о том, как им страшно и не хочется идти в этот жуткий садик вообще?
• Сколько правды в выражении «Мой ребёнок не может врать»? Нет, если бы это действительно было так, то вашего ребёнка ждали бы очень большие проблемы. Потому что врать не умеет только ребёнок с напрочь отсутствующим воображением. Об этом писал непререкаемый педагогический авторитет Антон Макаренко. И добавлял, что детская ложь – это ценнейший ресурс для творчества – нужно лишь направить энергию в правильное русло. Ни секунды не сомневайтесь – может. Ещё как. Хотя бы для того, чтобы не быть за что-то наказанным. А вот последствия лжи ему предугадать пока что не по силам.
• Есть ли у нас моральное право оскорблять в сети человека и призывать к расправе над ним, если мы ничего не знаем о том, что случилось на самом деле? Ведь если окажется, что воспитатель ни в чём не виновата, то кто будет отвечать за её подорванное здоровье? А если оно совсем её подведёт – кого тогда «сжигать и увольнять»? Кого-то ведь нужно, верно?
• А может быть, стоит быть сдержанней в оценках и выражениях? Впрочем, это мы уже совсем зарвались. Так ещё докатимся до того, чтобы начать думать перед написанием комментариев…

Уже перед самой публикацией статьи мы узнали, что группа родителей с Лесной поляны занялась составлением коллективного письма в защиту педагогов. А одна из мам переслала нам портрет, который её сын нарисовал для воспитательницы Ольги Курганкиной.