Недавно команда Театра драмы Кузбасса им. А. В. Луначарского запустила лабораторию театра горожан «Отцы» с показом спектакля в финале (случится это 10 марта). Задумка такая – жители города выходят на сцену, чтобы высказаться на волнующую их тему. Организаторы считают, что никто не поделится опытом лучше, чем его носитель. Спектакль будет создаваться вместе с профессиональными драматургами, режиссёрами, артистами, художниками. Из присланных заявок (их сейчас около 30) выберут 10–15 участников, с которыми проведут тренинги, интервью, репетиции. Сегодня же команда проекта поделилась сокровенным, ответила на вопросы, связанные с этой темой.
Самое важное, чему вас научил отец?
Юлия Клейман, куратор проекта, кандидат искусствоведения, театральный критик, арт-директор и куратор фестивалей, доцент кафедры зарубежного искусства РГИСИ: «Думаю, что он научил меня любознательности и необходимости во всём сомневаться. Наблюдать за жизнью и подмечать в ней комическое. И ещё одной вещи (вот даже не знаю, плюс это или минус) – быть максимально требовательной к себе. Я бы сказала, что его лозунг по отношению ко мне: «Ты можешь лучше».
Аня Пронкевич, драматург проекта, руководитель студии творческого письма «Атмосфера», внештатный сотрудник издательства «Эксмо» (отдел детской досуговой литературы): «Быть сильной и никогда ниоткуда не ждать помощи».
Алиса Зелинская, педагог проекта, артистка Театра драмы Кузбасса им. А. В. Луначарского, педагог по сценическому движению Кузбасского колледжа культуры и искусств им. И. Д. Кобзона: «Наверное, сам того не понимая, научил меня смотреть на самые трудные ситуации через улыбку, иногда иронию или юмор. Просто он сам такой, он этому не учил намеренно, это то, что я переняла с самого детства. «Всегда, даже когда будет плохо, а плохо обязательно когда-нибудь будет, я с тобой рядом» – так написал мне один раз. И в этом весь смысл – его (и теперь моё) отношение к негативным моментам жизни, в котором сквозят принятие, любовь и улыбка».
Чего боятся папы?
Антон Остапенко, режиссёр проекта, драматург, руководитель проекта-лаборатории «Малая сцена»: «Я думаю: много чего. У каждого свои страхи. Но один, как я думаю, общий есть. Это страх невозможности. Я помню тот день, когда отвёз жену в роддом. Это был самый прекрасный и самый страшный день в моей жизни. Это был ковидный год, партнёрские роды – под запретом (а мы хотели). Помню, как целый день стоял под окнами роддома, пытался понять, в каком из окон моя жена. Прислушивался (самая большая ошибка. Ещё страшнее становится). Пытался звать, чтобы хоть ненадолго выглянула. Такого я ещё никогда не испытывал. В эти моменты здравомыслие где-то курит. И вот, собственно, почему невозможность? Невозможность помочь. В данный момент или вообще. Самое страшное, когда у тебя, как у отца, заканчиваются способы. Способы решения проблемы. Когда ты не имеешь возможность на что-то влиять. Когда ты ничего не можешь сделать. Вообще ничего. Абсолютная беспомощность. Это самое страшное. Оказаться в ситуации, когда ты не можешь ничего. И это именно то, что случилось тогда, в момент ожидания. С тех пор этот страх появился, и теперь он каждый день со мной».
Что бы вы хотели сказать своему папе, но не можете (не смогли)?
Дина Сафина, ведущий драматург, консультант проекта, режиссёр, перформер, лауреат премии «Золотая маска», занимается партиципаторным и инклюзивным театром: «Наверное, это один из немногих вопросов в анкете, который зацепил мой глаз. Всё очень просто: я не отец и не могу им быть, поэтому ответы на многие вопросы мне недоступны. У меня нет детей, поэтому не могу рассказать о буднях родительства. Могу только поделиться историями, как порой нянчусь с детьми друзей либо племянниками. Согласитесь, это разный опыт. Но я – дочь. И у меня был отец. Ключевое слово – был. Папы не стало, когда мне исполнилось 30. До этого он долго и тяжело болел, и на протяжении полутора лет я смотрела, как он угасает. Странно, но именно эти последние месяцы нас сблизили. Папа – из семьи, где эмоции, выражение привязанности и любви были под запретом. И всё это непроявленное и невысказанное копилось долгие годы, а потом начало прорываться неуправляемым потоком. Что бы я хотела ему сказать? Что я его понимаю. Что не держу обиды и что в моей жизни он – самый важный человек. Эти слова тогда были нужны ему, но я по привычке, заведённой в нашей семье, ничего из этого не озвучила».
Олеся Шилова, педагог проекта, артистка Театра драмы Кузбасса им. А. В. Луначарского, педагог по сценической речи Кузбасского колледжа культуры и искусств им. И. Д. Кобзона: «У меня два папы. Один – биологический, и его уже давно нет. Второй воспитывает меня с трёх лет. Он жив и здоров. А тот отец пил, и чем старше я становилась, тем больше отдалялась от него, перестала встречаться с ним… А потом его не стало… Так вот я бы хотела сказать, что очень благодарна ему за то, что он подарил мне жизнь. Прощаю его и люблю. Помню наши встречи, когда была маленькой, и помню его заботу, любовь».
Была ли ситуация, когда вам было стыдно за своего отца?
Яна Орехова, драматург проекта, член Союза писателей России, руководитель творческих проектов Совета молодых литераторов в Кузбассе: «Мой отец – бывший алкоголик. Каждый раз, когда в подростковом возрасте я шла мимо криво лежащего на траве мужика, боялась, что это может быть папа. Хотя живём мы в разных городах и я его не помню. Но стыд, он имеет отношение ко мне маленькой, но не имеет отношения ко мне взрослой. Такая вот трансформация случилась с течением времени. То есть я видела его только глазами мамы, потому что это были их взаимоотношения (которые, безусловно, были тяжёлыми). Если коротко, она рассказывала о нём, его поступках и её эмоциях. Я понимала и принимала только её сторону. Я не обесцениваю те сложности, с которыми она столкнулась.
Будучи взрослой, я стала заниматься драматургией и решила написать пьесу об отце. Написала. И разбираясь, натянула на себя шкуру каждого. Не всё получилось отразить, но понять удалось многое. В общем, позвонила я ему, впервые за жизнь. Плохо помню разговор, кажется, мы были в состоянии дикого шока. Много я думала по поводу стыда, не стыдно мне. Какой есть, такой есть. Так сложилась жизнь. Теперь это уже наши с ним отношения. Без прошлого. Сегодня вот начала про него писать и пришло сообщение от него… Интересно».
Почему и в чём папе сложнее, чем маме?
Екатерина Грибанова, педагог проекта, артистка Театра драмы Кузбасса им. А. В. Луначарского: «Мне кажется: есть устоявшийся стереотип, общая «выученная беспомощность» у мужчин в родительстве. Мол, это у женщин – загадочный «материнский инстинкт», после рождения ребёнка включается режим «я знаю, что делать». А мужчина априори неумеха и «что ты в этом вообще понимаешь?!». На самом деле нет. Но часто отцов отсекают от заботы о детях, сводя их роль к добытчику мамонта. А они на самом деле отлично справляются с заботой о младенцах! Просто нужно давать им эти возможности».
Нужно ли и как научить сына драться?
Фёдор Бодянский, педагог проекта, артист Театра драмы Кузбасса им. А. В. Луначарского, режиссёр, неоднократный призёр чемпионатов по артистическому фехтованию: «Да, нужно. И не только мальчика. Только так ребёнок сможет научиться, что дракой не решить некоторые вещи, а некоторые только так и решить. А как учить? Самому и своим примером или вместе, всё обсуждая и оговаривая».
Мужчины не плачут?
Анна Резвова, продюсер проекта, автор проектов по развитию театральной аудитории: «Я видела, как плачет отец один раз. Мне было пять лет, папа плакал, потому что умер дедушка, его отец. И я помню детское удивление: «Неужели папа похож на меня, неужели ему бывает так больно, что нельзя сдержать слёз?» Через год я оказалась на его месте – потеряла его. В день похорон я не плакала: иногда бывает так больно, что слёз уже нет. Но те папины слёзы, а потом дедушкины (он плакал, вспоминая свою маму) что-то во мне изменили, подарили эмпатию, наверное. И стереотип «мужчины не плачут» я считаю одним из самых бессмысленных, делающих наше общество, возможно, даже жестоким…»
Тема отцов и детей была, есть и будет. В ней много всякого намешано: боли и радости, обид и разочарований, восхищения и благодарности. Папа – особый мир для ребёнка. Так было, есть и будет.