Музыкальная группа «Plazma» была создана в 90-е годы Романом Черницыным и Максимом Постельным. Их называют денди российской поп-сцены, и неспроста – это первая из российских поп-групп, с успехом запевшая по-английски для русской аудитории.
Перед их выступлением в Кемерове (22 октября) с ними побеседовала корреспондент информационного портала «Кузбасс» Татьяна Ананьева.
Татьяна: Роман, Максим, здравствуйте! Вы говорили как-то о том, что хотели равняться на своих зарубежных кумиров и поэтому пели на английском языке. А не было ли у вас сомнений в том, что российские слушатели хорошо воспримут ваши песни, ведь вы были, можно сказать, первооткрывателями среди отечественных исполнителей, поющих не на родном языке?
Роман: Честно говоря, я был уверен, что аудитория отреагирует положительно, потому что это было начало 90-х, тогда очень много появилось радиостанций – Европа Плюс, например. И эта радиостанция стала очень популярной, по ней активно транслировали песни зарубежных исполнителей. Начался информационный поток англоязычной музыки. Если в 80-е годы был дефицит, по телевизору, грубо говоря, раз в год показывали иностранных исполнителей, то в 90-е всё изменилось. Нам казалось, что есть смысл попробовать петь на английском — и не зря.
Татьяна: Можете ли вы вспомнить какой-то момент, когда вы поняли, что к вам пришла максимальная популярность и момент спада узнаваемости и востребованности? Что вы ощущали тогда?
Максим: Дело в том, что у нас было два периода популярности. Первый был в нашем родном городе (местом создания группы является Волгоград: примеч.автора). Тогда мы поняли, что уже можем ездить за рулём и нарушать правила (смеётся) – мы думали, что это высший показатель популярности, что нас не останавливают и не штрафуют.
Роман: Это отвратительно! (смеётся)
Максим: А когда мы приехали в Москву, складывалось впечатление, что нас никто не знает. Мы удивились: как это так, в родном городе мы были узнаваемы, нас возили с мигалками, а в Москве на вокзале на перроне никто не знает. Это была такая прививка. И когда появилась популярность общесоюзная, я к этому отнёсся уже довольно спокойно.
Татьяна: Звёздная болезнь не настигла то есть?
Максим: Нет. Была волна узнаваемости, потом она стала сходить на нет. И остро я ни на то, ни на другое не реагировал.
Роман: Ну, следует сказать, у нас никогда не было какого-то резкого провала, то есть что про нас внезапно забыли все, но и яркой популярности, как, допустим, у Киркорова, у нас не было тоже. Мы всегда были нишевым продуктом.
Максим: Вот это важно, что ты это отметил.
Роман: В России у нас всегда было много ограничений, закрытых дверей, и мы понимали, что массово популярны не будем никогда. Из-за английского языка то не брали на выступления, то на какие-то телепередачи. Но, несмотря на эти рамки, наша аудитория всё равно оказалась шире, чем мы предполагали. Есть множество слушателей, которые неизменно на протяжении 20 лет следят за нашим творчеством, и нас это очень вдохновляет. Мы не чувствуем себя покинутыми.
Татьяна: Вы же продолжаете выпускать и писать песни?
Роман: Да, мы продолжаем. И благодаря Интернету мы всегда имеем обратную связь. Получаем отклики и лучше понимаем, что хочет слушатель.
Татьяна: А полноценный альбом не планируете выпустить в скором времени?
Роман: Ну мы выпустили альбом в 2017 году, не так давно считается по нашим меркам.
Максим: Тут опять-таки вопрос: количество или качество? Мы стараемся брать качеством, альбом – не самоцель. Мы отвечаем за каждую ноту, которая сыграна, стараемся всегда. Из-за гастролей и других факторов запереться в студии и заниматься только альбомом мы не имеем возможности.
Татьяна: А что сами слушаете, какую музыку?
Роман: Мы слушаем много музыки, разной достаточно. Не могу сказать, что прямо всё подряд. Есть меломаны, которые всё слушают.
Максим: А я как раз из таких меломанов. Слушаю весь шлак. Это позволяет лучше ориентироваться в современной музыке. Нужно перелопатить кучу породы, чтобы найти бриллиант.
Татьяна: Или перечитать тысячу книг, чтобы 10 стоящих из них обнаружить.
Максим: Совершенно так.
Роман: К слову о книгах. Максим действительно много читал всегда. Помню, как-то однажды мы с ним, на заре нашей карьеры, впервые приехали в Москву, поселились в отеле. Он читал какую-то книжку, и судя по его лицу, книжка была какая-то исключительная дрянь. Но он терпеливо дочитывал. Вот только после того, как он перелистнул последнюю страницу, книга полетела из окна отеля. Представляете, если кому-то из прохожих на голову книжка свалилась? Надеюсь, что нет.
Максим: Книга, свалившаяся с небес – как Библия, прости меня Господи. Сейчас бы я так уже не сделал, я человек интеллигентный, мусор не кидаю где не положено.
Татьяна: Расскажите какую-нибудь примечательную историю, связанную с фанатами, которая вам запомнилась?
Максим: Да, у меня есть любимый прецедент, когда Роман за большущие деньги купил рубашку надорванную – она была специально надорвана и скреплена булавками. Расскажи лучше ты сам, твоя же история!
Роман: Да, эта рубашка была так сделана с завода. Было модно. Так вот, существовала в то время тенденция у некоторых журналистов писать какие-то глупости, придумывать из ничего инфоповоды. И появилась статейка в каком-то журнале, где я в этой рубашке, и было написано, якобы какая-то поклонница изорвала мне рубашку, а я включил творческую натуру и решил сделать из неё произведение искусства. И на одном из концертов я был близко к сцене, контактировал с залом, и вдруг одна девушка вцепилась мне в рукав и тянет его.
Татьяна: Решила повторить за той фанаткой, о которой в статье написали?
Роман: Да! Как выяснилось потом, именно поэтому. Причём она рвала не с агрессией, а с позитивом неким. Рубашка была дорога моему сердцу и в принципе дорога – 500 евро вроде стоила. А потом эта девушка приехала провожать нас в аэропорт и попросила прощения. Сказала, что в журнале прочитала статью и подумала, что доставит мне радость, предоставив новое поле для творчества, так сказать.
Татьяна: Спасибо за разговор, Роман, Максим! Жду наступления вечера, чтобы прийти на ваш концерт.