История исцеления кузбассовца от рака – распятием и молитвой – расходится по Сети и народной молве
…Он не вышел в больничный коридор. Его, всю жизнь человека крепкого, работящего, лесоруба, строителя, сварщика, Петра Александровича Зубрилина, в борьбе с раком ставшего легче и беспомощнее младенца, вынесли, вывели под руки. Выписали умирать…
– Все тело, ставшее за месяц таким легоньким, казалось, в распухшие ноги ушло, – вспоминает зять Павел Забирко. – Мы попытались ему валенки надеть, никак. Посадили в машину, укутали теплым одеялом и – домой, в Яшкино… Врач кемеровский сказал: «Всё, что могли, сделали, больше помочь нечем, четвертая стадия рака (желудка. – Авт.), метастазы, оперировать бесполезно». Петру Александровичу было 80. Диагноз – рак, последняя стадия – это всё, конец.
Но оказалось – не конец, а начало.
Начало истории, приведшей к чуду, вере, покаянию, мудрости и… еще долгой жизни.
Ведь с того дня дед Петр прожил не месяц, не два, не три, как было сказано и как говорится большинству с таким страшным диагнозом. А 9 с лишним лет!
…Но вернемся в день возвращения его домой с последним вердиктом. Тогда, выписанный умирать, дед Петр полежал с неделю на своем стареньком диване, потом, по стеночке, дошел до зеркала. И сам себя напугался. Лицу покойника и зашкаливавшей слабости.
– И мы со дня на день уже ждали эту смерть, готовились к похоронам. А он решился еще встать и дойти, так же по стеночке, до «стайки». Пока только посмотреть. Он хозяин трудолюбивый, у него до 100 кур, четыре поросенка, вся живность эта – внукам, правнукам. И так сходил туда, обратно… А мы все еще не верили, что что-то еще будет, мы просто думали, пусть полюбуется напоследок.
…А дальше – дед на ногах, и так всё дольше, и всё чаще… И вот уж зима, весна и лето позади. И дед жив, и давно – со словами «Что лежать? Мне надо бабке помогать…» – он уж в хлопотах по хозяйству.
А как выкопали Зубрилины по осени картошку, и дед запустил, как всегда, всех своих кур в огород – погрести, порыться, побаловать… И снова стало на родной земле его все белым-бело от белых крыл… (Как до того все было бело – над домом – от голубей, Зубрилин много лет был известным голубятником, разводил голубей.) И вот – очередные дела позади, и дед Петр, со всем впервые после рака справившись, был счастлив.
– Но он выжил не только большим трудом и большою любовью, – убеждены родные. – Каждый день, с тех пор как узнал про рак, он жил с молитвой. И в поиске себя, нового… И в думах о прожитом.
В молодости Петр однажды поглумился над распятием и в семью пришло горе… Фото из архива семьи
Образ
А в мыслях о прожитом был у деда Петра один самый страшный день, который хотелось бы изменить… Но прошлое бесповоротно. И в нем был проступок, о котором Петр плакал молча всю жизнь.
– Он был москвич, отец погиб на фронте. Петр, по юности и удали – у него страху не было, и желания жить хорошо было много, и… он прошел лагеря. И после – остался жить в Сибири, здесь женился, растил уже двух детей, потом третий ребенок родился… И сам из верующей семьи – его мама была глубоко верующей, и он не был абсолютным атеистом никогда. Но рассказывал: однажды пришел вечером домой, увидел: теща его перед распятием молится. Решил над ней посмеяться… Схватил распятие (старинное, этот крест еще в «столыпинское» время в Сибирь, когда крестьянские семьи из Центральной России ехали за землей, дед и бабка жены его привезли)… И, пьяный, взял и бросил крест в помойное ведро.
И годовалому сыну его стало плохо… А больница – в 20 километрах. И как ни гнал лошадь 35-летний Петр, торопясь с ребенком в больницу, не успел. Малыш умер на полпути… И потом годы Петр Александрович считал случившееся совпадением.
– Со временем же стал считать, кара… – пересказывает горькие слова Петра его зять. – Но путь его от грехопадения к покаянию и прощению тогда еще только начинался.
История Петра Зубрилина расходится по стране… Фото из архива Кузбасского ковчега.
Шаг за шагом
А в 75 (за пять лет до рака) Зубрилин, уважаемый пенсионер, любимый отец, дед, как всегда, с кучей дел по дому и хозяйству и с подработкой в «кочегарке», загремел в больницу.
– На работе поднял шпалу – и у него открылась язва желудка. Положили его в местную больницу. Там у него в палате началось кровотечение, язва – значит, прободная. И было ему в тот миг знамение, точнее, голос, он его услышал и в памяти запечатлел: голос священника, его, Петра, уже вроде бы отпевающего… И, теряя сознание, Петр встал с кровати, взмолился, давай креститься. А народ в палате – посмеиваться.
…Петра тогда успели, на «скорой», перевезти в кемеровскую больницу и сделать ему операцию.
И уже в кемеровской палате, придя в себя, он увидел …продолжение знамения…
– Рассказывал, в больничном окне, в небе увидел дочку свою старшую, давно погибшую, Надю. В белом платье, с короной… И она, как при жизни всегда, позвала: «Папка! Папка!» И он: «Наденька! Надя!» И она улыбнулась, исчезла… И у него не было уже сомнений, что Бог дает знамения, чтобы утвердить в вере…
Вернувшись домой, поправившись после язвы, дед Петр впервые в жизни открыл Библию.
– Как раз открылось на странице, где Христос в облаках явился ученикам… – продолжает Павел. – И Петр Александрович, после язвы, извержения крови, чудом выжив и получив знамения, утвердился: Бог есть… Но его тогда еще удерживала мысль, кто ж его простит, по молодости столько нагрешившего… И страшно было ему оказаться в аду… Но… ведь нет греха, которого Бог не простит… Нужно покаяться…
Но боли скоро прошли, язва подзабылась. И полученные знания, знамения дед Петр – в беготне дней и дел – отложил на будущее.
…И вот когда в 80 он заболел раком, то все отложенное на потом и вернулось! И впервые в его жизни стало главным…
– Он взмолился: «Господи, помилуй, Господи, прости, я умираю…» И это пришло уже такое искреннее сокрушенное сердце и покаяние. Такое слияние веры и покаяния. И желания жить. Что он вымолил у Бога жизнь, – говорит зять. – Он так и говорил: «Мне Бог продлил жизнь…»
…И все дополнительные, после рака, годы дед Петр каждый день молился за своих близких – жену Евдокию, младшую дочь Зою, за пятерых внуков, десятерых правнуков… За всех родных и близких. И за свое выздоровление…
Петр Александрович — через пять лет после вердикта — рак. Полон веры и сил… Фото из архива Кузбасского ковчега.
И чудесным выздоровлением от рака не гордился, говорил, не дай Бог никому такую жизнь прожить, только чтобы испытать это чудо… И по-прежнему много работал и помогал родным и незнакомым людям. И читал из Библии, жадно ловя красоту фраз и допытываясь до глубинного смысла, понимая со своими несколькими классами школы то, что для многих – по жизни ровных – проскальзывало мимо или понималось не полностью…
И родные были убеждены, что дед Петр прошел путь от грехопадения до исправления, и словно рука свыше его дальше повела…
…А последняя весна деда Петра Зубрилина была так же в канун Пасхи. И была, пять лет назад, такой же неспешной, как нынче. Она вроде и незаметно, но верно растопила высокие белые снега в большом «зубрилинском» огороде, и баюкала тихой капелью, и то набирала ход, барабаня по нагретому старому крыльцу, то притормаживала к нулю и к снежной крупе.
И весна поднимала, дарила радость еще одного, и еще, и еще… дня, когда окошки на рассвете вспыхивали вкруговую по дедову дому – солнцем – по очереди…
Но 89-летний дед Петр уже слег, почувствовав, что силы всё, ушли, и что… он готов, и что… ему, вот теперь точно, пора, вспоминают жена, дочь, зять… Петр попросил позвать батюшку, исповедаться, причаститься. Раз, другой. Он знал: теперь скоро. Он ждал смерти без страха.
…И его последняя ночь была ясной. С дивана – видел звезды – большие и малые, радостные и яркие, высыпавшие с праздничным нарядом и с всеобщим праздничным «приливом», и…
…Его последние минуты были счастливыми, теплыми.
– Он дочь за руку подержал, тихо, спокойно, и попросил прощения у всех, – вспоминает зять. – И наказ дал: жить мирно. И – умер в полузабытьи, легко.
…То самое старинное распятие, с которого однажды, еще в молодости, всё на пьяном протесте и злом нерве началось, стояло у деда Петра в изголовье (за тонкой белёной стенкой – с иконками на кухонной полочке). И дед Петр его помощь узнал, к старости, не раз. И его свет чувствовал до конца.
То самое старинное распятие… Фото из архива семьи.