Сергей Ващенко: «Финансисты – люди суеверные…»

На протяжении восьми лет Сергей Ващенко среди журналистов считался, пожалуй, самым интеллигентным, но, как и положено финансисту, закрытым заместителем губернатора. В 2016 году Сергей Николаевич покинул пост руководителя Главного финансового управления Кемеровской области, но в прошлом году снова пришел во власть. На сей раз – законодательную. В региональном парламенте он является председателем комитета по вопросам бюджета, налоговой политики и финансов. В одном из городских кафе мы встретились с Сергеем Николаевичем и за чашкой кофе (чаю) поговорили о снегоходах, тяжелой атлетике, конечно, о финансах и многом другом.

Его Величество Случай…

– Сергей Николаевич, известно, что вы – горный инженер по первому образованию и даже успели поработать в отрасли. Почему решили уйти в сферу финансов?

– Это тема долгого отдельного разговора. Вообще, я думаю, в жизни каждого человека колоссальное значение имеют люди, которые встречаются на его пути. Те, чьи мысли, слова, поступки или решения впоследствии определяют его мироощущение. И, разумеется, случай. Вы знаете, из моих личных наблюдений – самыми суеверными людьми я считаю летчиков, моряков, спортсменов, шахтеров и финансистов. (Смеется)

В начале 90-х, после службы в армии и окончания кузбасского политеха, я пришел работать на разрез. Шла глобальная реорганизация угольной отрасли. Это было очень непростое и для экономики, и для социальной сферы страны время. Тогда молодые специалисты, пришедшие на предприятие, были, по сути, не очень востребованы. А для меня, да и, наверное, для любого человека, важно ощущение собственной «нужности». Вряд ли в 23 года я руководствовался какими-то высшими соображениями, но в какой-то момент работа на угольном предприятии мне стала просто неинтересной.

Поэтому уже через пару лет я попал на работу в таможню, где впервые столкнулся с таким понятием, как внешнеэкономическая деятельность, и понял, что экономика мне ближе, именно этим мне хочется заниматься. Хотя сразу оговорюсь, Кедровский разрез, где я успел поработать, лично для меня стал просто великолепной жизненной и производственной школой. А через несколько лет я попал в Главное финансовое управление Кемеровской области. Это вообще уникальная, на мой взгляд, организация с уникальными людьми и специалистами. Это, по сути, единственный орган власти региона, из которого со временем выделилась целая обойма федеральных ведомств и функций. Ведь когда-то в стране не было ни налоговой, ни казначейства, ни финнадзора. Был только Облфинотдел…

Свою работу в ГФУ я начал с финансирования правоохранительной деятельности, пожарных, военкоматов и так далее. А затем стал двигаться по карьерной лестнице, мои функциональные обязанности постепенно расширялись, и в 2008 году я стал руководителем Главного финансового управления. Уверен, это стало возможным только потому, что рядом были хорошие наставники…

– Мне не раз приходилось слышать, что раньше какие-то вопросы в регионах решались проще, потому что у субъектов было больше самостоятельности. Сейчас пирамида перевернулась: львиная доля налоговых поступлений уходит в федерацию, а затем часть возвращается в регионы через различные программы. И это сложнее. Вы с этим согласны?

– Система общественных финансов – весьма специфическая тема, и тут мы рискуем уйти в достаточно сложные размышления. Истина, как это часто бывает, находится где-то посередине. Я, если честно, вообще не припомню те времена, когда сложные вопросы региональной политики имели бы простое решение. Однако для меня очевидно одно: тот «Парад суверенитетов», с которым столкнулась страна в 90-х годах прошлого столетья, ничем хорошим для государства закончиться не мог: тогда каждый регион изобретал свои правила игры, каждый договаривался о своей схеме сотрудничества с федерацией и, как правило, об индивидуальном финансировании из федерального бюджета на особых условиях. Даже налоги и сборы регионы вводили свои, индивидуальные. Такого в едином государстве, даже федеративном, быть не должно, на мой взгляд. Поэтому целая череда общенациональных реформ – от судебной реформы до реформы местного самоуправления – стала неизбежной.

Сегодня можно по-разному оценивать итоги некоторых реформ, но одним из главных результатов реформ тех лет стало разграничение полномочий: за что отвечает регион, за что – муниципалитет или федеральный центр. Это главное. Бюджетная и налоговая системы страны стали еще одним фактором, как бы «цементирующим» наше государственное устройство. На мой взгляд, бюджетная реформа не была доведена до своего идеального результата, поскольку и сегодня подавляющее большинство регионов – по-прежнему дотационные. Однако сейчас в результате реформы межбюджетных отношений федеральные деньги распределяются между регионами уже не по «понятиям», а по единым для всех регионов принципам. Дело в том, что Россия – не только огромная по своей территории страна, мы все – слишком разные по климатическим и экономическим условиям. У каждого региона свои особенности и даже национальные традиции. Ведь, согласитесь, нельзя сравнивать по своему налоговому потенциалу и климату, скажем, Ханты-Мансийск и Дагестан. Плюс к этому, важно не забывать, что сегодня к федеральным полномочиям относятся такие важнейшие (и очень дорогостоящие) функции государства, как национальная оборона, правоохранительная деятельность, судебная система, фундаментальная наука, космос и т.д. Вообще, это сложный и долгий разговор. Наверняка, можно было бы оставлять регионам чуть больше собственных налоговых доходов, чтобы не гонять деньги туда-сюда и стимулировать регионы к их наращиванию. Но, в общем и целом, система верная: не всем регионам повезло с полезными ископаемыми, как Кузбассу.

С другой стороны, не все регионы сталкиваются, например, с такой экологической нагрузкой от использования природных ресурсов, как мы. Не везде, как в Кузбассе, зимой температура понижается зачастую до минус 50 градусов, и это тоже нужно учитывать. Не совсем комфортно жить там, где такой суровый климат и где ведутся такие масштабные «преобразования» окружающей нас природы. Именно поэтому я убежден, что угольщики – а они в абсолютном большинстве своем очень грамотные специалисты и дальновидные политики, по большому счету, – понимают, что необходимо сделать процессы добычи и использования добытых полезных ископаемых более дружелюбными и к окружающей среде, и к людям, которые живут на этой территории. Это понимают все, но сделать это в одночасье невозможно. Ведь за последние десятилетия ни в технологии добычи, ни в использовании природных богатств по-настоящему качественного рывка не произошло…

– Но ведь раньше все-таки в регионе преобладала угледобыча подземным способом, в шахтах, сейчас в основном это разрезы. А это – кубометры вскрыши, отвалы, то есть последствия производства видны невооруженным глазом…

– Вы считаете, что подземная угледобыча носит более щадящий характер?

– Я – да. Ведь, скажем, в советское время тот же Прокопьевск считался «черной жемчужиной Кузбасса», там добывали много угля в городской черте, но и окружающая среда была комфортной…

– Я бы не взялся сейчас судить о том, какой способ добычи экологичнее, так однозначно. Простой, но, возможно, не очень корректный пример: как вы думаете, к какому заболеванию надо проще относиться, к тому, что на поверхности кожи, или которое не видно без дополнительных исследований? Возможно, эта постановка вопроса покажется вам странной. Ведь заболевание так и остаётся заболеванием. Зачастую, несущим в себе угрозу жизни. Так и тут… А нарушение водоносных слоев рек, которое неизбежно возникает в результате подземной разработки, а кратно превышающий уровень травматизма и несчастных случаев под землей. Но, собственно, дело даже не в этом: я уверен, что добыча полезных ископаемых, неважно, каким способом, должна стать более дружелюбной. Я специально для себя изобрел этот термин. И настаиваю на нём. Но для этого нужны экономические стимулы, которые бы позволили сделать реальный прорыв. В мире идет четвертая технологическая революция, и нам чрезвычайно важно делать в этом направлении решительные шаги. Мы последние десятилетия говорим об углехимии, добыче метана из угольных пластов, выработке электроэнергии на борту разрезов. Но промышленного развития эти направления пока, к сожалению, не получили. Бизнесу пока это не очень выгодно. И вот здесь государству, на мой взгляд, нужно мотивировать бизнес на такого рода преобразования. Причем решительно, но вместе с тем, очень аккуратно. Ведь это не только чьи-то бизнес-интересы, но и десятки тысяч рабочих мест… Поэтому мне порой не очень понятны высказывания различных «горячих голов», мол, уголь – «это наш крест…», всё надо немедленно закрыть. Убежден: угольная промышленность Кузбасса– это наше очевидное, созданное и природой, и нашими предыдущими поколениями конкурентное преимущество, которое обязательно нужно использовать и развивать.

По разные стороны баррикад

– В областной администрации, то есть во власти исполнительной, вы проработали 18 лет в разных должностях. Сейчас представляете финансовый блок во власти законодательной. По какую сторону баррикад вам комфортнее?

– Я точно не готов сравнивать эти два периода моей жизни в категориях «лучше – хуже». Главное отличие исполнительной власти от законодательной – возможность более быстро увидеть результат. Один из моих бывших коллег работу исполнительной власти сравнил с виртуальной мясорубкой, куда с утра до вечера входят проблемы, а выходят какие-либо решения. Тоже с утра до вечера. Иногда – с утра до утра. Решения разные: отличные, хорошие, неудачные… Но без постоянных решений – никуда! Это держит в тонусе. Мои близкие могут подтвердить: раньше я даже в душ ходил с телефоном, чтобы быть постоянно на связи.

Работа в законодательной власти носит более представительский характер, здесь гораздо больше публичных мероприятий и, самое важное, много встреч с людьми. Но законотворчество все-таки носит более стратегический характер: несмотря на наличие экспертных заключений перед принятием какого-либо документа, мы можем лишь предполагать, чем обернется принятие того или иного закона. И хотя образ депутата для многих людей, так скажем, не самый позитивный, я еще не встречал ни одного из моих нынешних коллег, кому было бы безразлично то, чем он занимается. А это – главное.

– В региональный парламент вы пришли под флагом оппозиционной партии. Бывали ли такие ситуации, когда, например, партия обозначала вам свою позицию, которая не отвечала вашим внутренним убеждениям, но вы должны были ее транслировать?

– Скажу так: мне повезло. Я всегда, даже когда был заместителем губернатора, был беспартийным, не считая статуса комсорга во время службы в армии. Я не член «Справедливой России», хотя и состою во фракции. И думаю, это правильно: управление общественными финансами и партийная принадлежность это, на мой взгляд, неверно. Ведь общество – это все-таки несколько шире, чем партия. Хотя мне, безусловно, близки идеи справедливости. На мой взгляд, это абсолютная вещь по своей сути. А вообще в парламенте у нас впервые за всю его историю сейчас представлено пять политических партий, однако ни разу с момента начала работы действующего пятого созыва у нас не возникало никаких разногласий или недоразумений из-за нашей партийной принадлежности. И я, и все мои коллеги руководствуемся в своей работе одним – целесообразностью и пользой.

– Скоро вы с коллегами будете принимать бюджет на будущий год. Рекорд прошлого вряд ли повторится?

– Да, 2018 был, на самом деле, выдающимся: напомню, более 203 милиардов рублей было собрано в консолидированный бюджет Кемеровской области. Такого не было никогда в истории Кузбасса! Это колоссальный результат. Так сложилось по целому ряду причин. Сегодня же ситуация в экономике, а соответственно, и в бюджете, принципиально иная. Буквально на днях мы с коллегами из Правительства региона будем обсуждать бюджет Кузбасса на 2020 год. Ожидаем, что 14 ноября губернатор Кузбасса Сергей Евгеньевич Цивилев представит соответствующий законопроект на очередной сессии Совета. Ожидаем, что дефицит областного бюджета будет близким к предельному и составит 13 млрд рублей. Но благодаря накопленным резервам Кузбасс, безусловно, выполнит все свои обязательства, в том числе по реализации нацпроектов, подготовке к 300-летию Кузбасса… Я вообще считаю, что человек, который занимается государственными финансами, всегда должен надеяться на лучшее, но в то же время – быть готовым к самому негативному сценарию развития событий. И год назад мы предусмотрели возможные риски, в том числе сегодняшнюю ситуацию в экономике.

Соцсети – без личного

 – Вы присутствуете в социальных сетях. В основном это Фейсбук и Инстаграм. Для вас это работа или внутренняя потребность?   

– Интересный вопрос. Во-первых, у меня нет пиар-консультанта, поэтому веду соцсети так, как сам для себя это понимаю. Инстаграм для меня – это преимущественно изображения. Фейсбук – возможность общения. Вообще, я консерватор и считаю, что личное общение, как наше сегодня с вами, например, нельзя заменить никакими соцсетями. А пришел я в социальные сети в предвыборный период по прозаичной причине: мы не очень богатая партия, а нужно было как-то рассказывать о себе, о своих целях и задачах. После выборов, когда предвыборная борьба была закончена (хотел бы, пользуясь случаем, поблагодарить земляков за оказанное доверие), я посчитал эту функцию соцсетей выполненной и даже часть аккаунтов удалил. Но со временем понял, какие есть плюсы в виртуальном общении: это возможность донести до пользователей сетей информацию и, если не убедить оппонента в своей правоте, то хотя бы посеять сомнение. Иногда мне это удается. Но, несмотря на то, что периодически я публикую какую-то информацию о моей не всегда служебной деятельности, соцсети для меня – в первую очередь часть работы. Там нет информации о моих близких, о детях – я считаю, это табу. Никто из них не уполномочил меня делиться такой информацией с интернет-сообществом… Искренне не понимаю, для чего мне это могло бы быть нужным. Свою частную жизнь я четко отделяю от своей работы и своих функций.

И даже спорт!

– Вы являетесь руководителем исполкома Федерации тяжелой атлетики Кемеровской области. Сами занимаетесь?

– Когда-то занимался. Я достаточно скромно оцениваю свои спортивные таланты, но когда-то давно довольно успешно выступал на уровне региона. По нынешним нормативам мои результаты приблизительно соответствовали бы нормативу мастера спорта. Но тогда были другие нормативы, другие весовые категории и мое несколько иное отношение к этому вопросу. Я, знаете, вообще такой деятельный лентяй. (Смеется) Потом, в силу моего уже официального статуса, у меня появилась возможность помогать спортсменам. Не деньгами, разумеется, а советом, координацией, просьбой о содействии. Так я вошел в руководящие органы федерации. Вот и совсем недавно в Гурьевске прошел XXVII Всероссийской турнир по тяжелой атлетике памяти Олимпийского чемпиона Александра Воронина. В этом городе турнир проходил уже в седьмой раз. И снова моя роль здесь – представительская и организационная.

А для души… У нас есть своего рода «клуб ветеранов-физкультурников» на кемеровском стадионе «Химик». Самому возрастному нашему «одноклубнику» очень серьезно за семьдесят. Там все очень скромно, просто, демократично, туда приходят люди разных возрастов, одни – поднимают штангу или работают на тренажерах, другие – играют в теннис, шахматы или нарды. И главное – общение! Безотносительно званий, чинов и регалий. Я вообще люблю все, что связано с активностью: и лыжики, и велики…

– А еще увлечения? Рыбалка, квадроциклы – то, что вы выкладываете в соцсетях…

 – Здесь мне повезло. Люди, с которыми я близко общаюсь, скажем так, во внеурочное время, все организационные функции берут на себя. Я просто с готовностью подключаюсь к такого рода мероприятиям – к сожалению, это случается нечасто, но все-таки это в разы чаще, чем я мог себе позволить, будучи заместителем губернатора. Мне как-то написали в соцсетях: помогите одной семье, которая оказалась в сложной жизненной ситуации. Я обратился в какие-то инстанции, обрисовал механизм действий. И какой-то человек, появившийся в нашей дискуссии, написал мне: ой, да ладно, снегоход вон продай и помоги людям… Но у меня нет ни снегохода, ни катера, ни квадроцикла, даже загородного дома я не нажил. Но есть друзья, которые с готовностью делятся всем этим со мной. У меня нет какой-то жажды обладания вещью. Если нет возможности эксплуатировать это постоянно, то зачем?

– Отдыхаете чаще вместе с семьей?

– Если это не связано с далекими экстремальными перемещениями, то да. Правда, сейчас это сложнее: сын учится в другом городе, видимся не так часто, как хотелось бы. Дочке 14 лет, это замечательная девчонка-школьница… Учебная нагрузка тоже не всегда позволяет ей долгое отсутствие.

– Есть что-либо, о чем жалеете?

– Сложный вопрос. Я иногда чувствую свою долю вины перед своей семьей, перед дочерью. Когда я стал заместителем губернатора, ей было всего три годика. И так получилось, что она практически выросла как-то мимо меня, мне часто не удавалось быть рядом со своей семьей. Я не успевал дать ей то, что считал необходимым, пообщаться тогда, когда это было нужно. Все легло на плечи моей жены. И, конечно, я признателен своей семье – без их поддержки я точно не был бы собой сегодняшним, для меня это абсолютно очевидно. И я благодарен судьбе за это!

Несмотря на то, что проблем в нашей жизни хватает, сегодня я могу с полной уверенностью сказать, что мне абсолютно комфортно в том состоянии, в котором я пребываю. Мне нравится то, чем я занимаюсь, мне нравится общаться с людьми, с моими коллегами, партнерами и друзьями, мне нравится то, как протекает моя жизнь. Мне все это интересно.

– Есть ли какая-либо «земная» мечта, которую хотелось бы осуществить, но не получалось: прыгнуть с парашютом, научиться играть на гитаре, выучить санскрит…

– Насчет научиться играть. У меня много рабочих специальностей и профессий. И одна из самых экзотических среди них – военный музыкант. Я закончил музыкальную школу. В армии служил в военном оркестре. В военном билете написано «старший музыкант». Кстати, именно в Советской армии я научился виртуозно переносить пианино и даже рояль. (Смеется) Это наложило свой отпечаток, люблю иногда подурачиться на музыкальных инструментах. У меня дома есть пара гитар, клавиши и даже саксофон.

А мечта… Мне хочется, чтобы гармония была во всем: чтобы вокруг были счастливые люди, чтобы была возможность сделать что-то полезное. Наверное, скепсис финансиста приучил меня ставить перед собой реальные задачи. Хотя нет – знаете, эта мысль мне пришла сейчас: хотелось бы отправиться в круиз. И чтобы рядом были моя семья, друзья, близкие люди. Причем отправиться надолго. Желательно в кругосветку…