Неизвестные факты об одной из первых в «пожарной» истории Кузбасса девушке-шофере.
Марию Сидорову (позже, в замужестве, Виннищук) сейчас по праву называют человеком-легендой. Она водила полуторку – первый в Кузбассе пожарный автомобиль – в годы Великой Отечественной войны!
Конечно, водительское дело (и особо – пожарное) – это дело стопроцентно мужское. По данным историков, первые красные пожарные «ГАЗ-АА», с автонасосом, с выдвижной лестницей, с емкостью для воды, со скамейкой по борту снаружи для бойцов, на скорости удерживавшихся лишь ремнями за плечи, прибыли служить нашему региону в 1935-м. И первыми шофёрами на них были мужчины. Но потом пришла война. Парни один за другим стали уходить из «пожарки» на фронт. И ленинсккузнечанка Маша, девушка крохотного роста, внешне – слабая, но на деле, как оказалось, очень сильная, села за руль.
– Она очень строго относилась к себе на работе. И даже дома была «командиркой», любого могла в угол жизни поставить. И была человеком большой дисциплины и порядка, – вспоминают родные о Марии Ивановне, умершей в 2013-м. – В кабине – не имела ничего лишнего, абсолютно ничего «своего» – чтобы обзору не мешало. Только на кожаном сиденье у нее была подушка, чтобы могла до педалей доставать.
А из многих дежурств шофёр Марийка, отвечавшая за скорость, воду, помогавшая караулу (тогда в войну почти полностью женскому) тушить огонь, самым страшным и тяжелым в жизни неизменно называла пожар на лесоскладе.
– Лето в 1944-м выдалось сухое, жаркое. Горел лес. Воды не было. Но мы придумали, что сделать…
Сирота
…Они вынырнули из потоков репрессированных, сосланных – бабушка, мать с отцом и пятеро детей (Маша, три ее брата и сестра), измученные, но убежденные в главном: они целы, они вместе все. Почти все…
Маша позже при приеме на работу и во всех служебных опросах годами отвечала: «Прибыли в Ленинск». Лишь уже в безопасной старости, для открывшегося в 2006-м в Ленинске-Кузнецком музее с уникальным для России набором раритетной пожарной техники сдержанно пояснила: «Мы всей семьей сбежали (с ссылки) и приехали в Ленинск-Кузнецкий».
А с чего всё начиналось? Семья жила в Центральной России, под Пензой.
– Они имели в селе дом, мельницу, магазин. В марте 1931-го попали под раскулачивание, хотя на деле – трудолюбивые крестьяне… Их выслали. Пока ехали на Дальний Восток, на границу с Китаем, заболела на полпути самая маленькая дочка, дифтерией, ее оставили на станции – отправили в больницу. И сколько потом, годами, ни искали, – никаких сведений…
А когда добрались в место назначения ссылки, под Хабаровск, в оборонную ветку, – оттуда и сбежали. Маше было лет девять тогда, – восстанавливают по крупицам информацию сын Марии Валерий и внучка Татьяна. – В Ленинске-Кузнецком семья поселилась в землянке. Жить сбежавшим с места ссылки было небезопасно… Отца и младшего брата Марии вскоре арестовали. Два старших брата успели убежать, и ничего о них неизвестно.
Так и остались одни: две женщины (бабушка и мама Марии) и маленькие Маша с сестрой. Они не жили – выживали… Подросшая Маша, окончив пять классов, как взяла ответственность за всех на себя, так и несла ее всю жизнь. Она стала «за отца». И до сих пор не понимаю, почему смогла всё вынести. То ли характер от рождения был мужским, волевым. Да, он у нее такой. То ли обстоятельства ее так закалили. Или и то, и другое…
…Пережитое потрясение детства, сделавшее Машу ссыльной, беженкой, сиротой, лишившее ее крепкого по жизни плеча отца и братьев, осело в глубине души. Стало её вечной ношей. И началом её большой силы…
По зернышку
Когда началась Великая Отечественная, Маше было 18, она работала в колхозе.
– Ее тянуло к технике, вот и пошла учиться на шофера. С марта 1942-го уже работала шофёром в колхозе. Рассказывала, что во время уборочной возила зерно. А после последнего рейса ладонями подметала кузов и была счастлива, если набирала и съедала несколько застрявших в щели зернышек. В такой нужде и голоде жили, – вспоминает рассказы Марии ее сын.
А переход в 1943-м в пожарную часть для Маши и ее семьи стал и риском, и спасением.
– «Шофёра Ленинского автоотряда т. Сидорову Марию Ивановну с 12.X.43 г. зачислить шофёром в ППК-1 с окладом… 300 руб. в месяц», – нашла в архиве приказов резолюцию начальника ОППК треста «Ленинуголь» Светлана Баяндина, ведущий методист музея Истории пожарной охраны Ленинска-Кузнецкого ГУ МЧС РФ по Кемеровской области. – Так она попала в промышленно-пожарную команду, работала на автонасосе ПМГ-1 на базе автомобиля «ГАЗ-АА». С хорошей, по тем временам, зарплатой.
В то время в пожарной охране были автоцистерны, автонасосы. И все еще был гужевой транспорт: бочки с водой – на 250, на 300 литров – возили на лошадях…
Работала Мария в пожарной команде, как и все в войну, сутками, без выходных, отпусков. На пожары выезжали несколько раз в день. По осени горело сено, бани, бараки. Часто случались пожары на шахте «Журинка-3»: из-за самовозгорания уголь тушили днями и ночами…
Огонь и судьба
– Я посчитала, – пояснила позже в музее Светлана, – сколько в годы Великой Отечественной ушло на фронт мужчин с пожарной охраны Ленинска… Около 200 человек.
– Значит, их места заняли 200 девушек?
– Да. На руководящих постах оставались мужчины. А мотористками, водителями, бойцами пришло работать много женщин, и они быстро овладевали пожарным делом. Мало того. Они помогали шахтам с погрузкой угля. И помогали на уборочной… (В книгах приказов в общих списках осталась запись и про помощь стране Маши Сидоровой: на погрузке угля в один раз она осилила 35 тонн, в другой – перебросала лопатой 50 тонн. А вообще в те дни пожарные отгрузили 1509 тонн! – Авт.) И это всё после дежурства!
И работа шофера Маши в «пожарке», начавшись в войну, с Победой не закончилась. Мария Ивановна проработала там водителем 26 лет!
А потом – на заправке, и уже на пенсии работала – дворником. А в последние годы всё пропадала у себя на даче…
И про войну она рассказывала мало. Просто: «Было тяжело, как и всем».
Но были и простые подвиги.
– Ну, сломались тормоза, и у тебя нет времени сделать, – пожар. Ничего, включишь скорость и едешь… – призналась однажды.
– Все всегда считали: она не боялась огня. Не так. Огня – боялась. Но на работе характер и ответственность не давали места страху. А в семье она следила за любым костром, тушила… «Безопасность – превыше всего!» – это ее слова.
Уйдя из пожарной охраны, Мария больше никогда сама не ездила. Объясняла так: «Скорости стали большими». Лишь когда музей получил в число экспонатов «ГАЗ-АА», точь-в-точь такой же, какой был у нее в войну (машину прислали из бывшей Марийской АССР, в Кузбассе ни одной не сохранилось), то, конечно, села в кабину, погладила с нежностью руль… Улыбнулась на вопрос, были ли в жизни ее нарушения. Нет. Правила на дороге не нарушала ни разу.
…Она умерла в 90, пережив мужа, тоже пожарного, на 40 лет. Ее похоронили с почестями, с пожарной сиреной.
В 2006-м Мария Ивановна в музее в Ленинске-Кузнецком — снова за рулем!
Вместо бала
Но давайте еще раз вернемся в август 1944-го.
Уже вот-вот будет полночь. От сухого жаркого лета помощи – никакой… Лес, шумя, потрескивая, надеялся только на них, девчат-пожарных. На то, что они, со спрятанными под робу косами, примчавшиеся на горящий лесной склад, спасут, потушат.
Вода, где вода?! И девчата нашли выход, придумали. Канаву вырыли – по найденному руслу маленького ручейка, по единственной нитке воды. И, конечно, очень боялись: ручей поработает на них немного и иссякнет. Так и случилось. Шофер Мария (ростом 150 см), на автонасосе, опустошающем ручеек, дрогнувшем с последней порцией воды и замолчавшем, подняла руку в брезентовой рукавице, прикрывая глаза от дыма, с решимостью и с надеждой. Сухая ветка, шипя, упала к ногам и погасла, раздавленная большущими сапогами…
Вода! Ну же, выручай нас, пожалуйста, вода… И ручеек мучительно медленно собрал свои последние капли… Но вдруг, словно получив помощь от самой матушки-земли, набрав силы где-то в глубине, дал воду девушкам-пожарным, сколько нужно. И автонасос заработал, и пожар был потушен…
А «Марийка-огонь» (так ее за быструю реакцию и смелость прозвали мужчины-пожарные и подруги по караулу) в конце той самой тяжелой лесной смены, переодеваясь домой, с трудом сняла с распухших ног еще горячие рабочие сапоги. И переобулась в простые парусиновые туфельки 34 размера…