Из женской колонии осуждённую Ольгу под конвоем повезли в городской родильный дом. Для таких, как она, палата там отдельная – особо охраняемая. Обратно в колонию 18-летняя Ольга вернулась уже с двумя сыновьями – Авраамом и Остапом. А на воле у братишек-близняшек есть еще две сестрёнки – Милана и Ева. Да-да, в свои, считай, еще девчоночьи годы Ольга стала многодетной мамой.
Приговор на троих
Когда Ольгу арестовали, она была ещё несовершеннолетней. Для малолетних преступниц в Кузбассе нет воспитательной колонии. Она в соседней Томской области. Но поскольку Ольга была беременной (на пятом месяце), её этапировали в женскую колонию, где есть Дом ребёнка. Так что отсиживают теперь срок вместе со своей юной мамой и ни в чём не повинные двойняшки со столь редкими именами. Ладно, Остап: сейчас у нас многим новорождённым дают подзабытые славянские имена. А Авраам – почему именно такое имя мама решила для сына выбрать?
– Я библию читала. Вот и встретилось мне там имя праведника Авраама. Имя понравилось, запомнилось, – улыбаясь и прижимая к себе сразу двух сыновей, объясняет Ольга.
Библию читала, но, как признаёт сама, бес ее все-таки попутал. Уже без улыбки, со слезами на глазах вспоминает тот студёный декабрьский день:
– Я стояла и ждала трамвая. На мне была длинная юбка. Может, поэтому и принял меня незнакомый дядька за цыганку. Подошёл, спросил: «Хочешь заработать легко и просто?». А нам деньги тогда были очень нужны. Вот и соблазнилась я на эти грязные деньги. Взяла проклятый свёрток с наркотиками… Покупатель тоже нашёлся. Как оказалось, это была проверочная закупка оперативников…
Вряд ли когда-нибудь расскажет Ольга эту историю своим детям – Милане, Еве, Аврааму и Остапу.
– Никогда, никогда они не узнают, где я была! – уверенно говорит она.
Санкция статьи за незаконный сбыт наркотических средств, по которой судили Ольгу, предусматривает лишение свободы на срок от четырех до восьми лет. А ее наказание – два года. Очень помог адвокат? Да, средств на него ушло немало. «Легкая и простая» тысяча рублей, обещанная Ольге за продажу героина, обернулась тратой уже в десятки тысяч. Деньги собирали по родственникам. Один из них даже продал машину. Главное, чтобы их Ольгу, ранее не судимую, имеющую двух маленьких дочек и беременную, наказали не слишком сурово. Хотя бы условным лишением свободы.
– И я на это надеялась. Ведь вину признала, раскаялась, со следствием сотрудничала, – голос у Ольги дрожит.
Это от волнения. Хорошо, что её малыши уснули, укрытые разноцветными одеяльцами. Ведь не зря говорят, что настроение мамы передаётся ребёнку. А если мама ещё и кормящая…
– Мои детки питаются смесями, самыми разными, – словно услышав мои мысли, говорит Ольга. – Всё по назначению врача. И у нас, мамочек, стол диетический, особенный. Не обижают ни наших маленьких, ни нас – их мам.
В характеристике на осуждённую Ольгу я прочла: «Спокойная, общительная, адаптацию прошла без осложнений, неконфликтная, доброжелательная. Воспринимает происходящее и окружающих по-детски… Вину в совершённом преступлении признаёт полностью, плачет, жалеет себя и детей. С целью получить снисхождение».
По сути, снисхождение к ней уже было проявлено. Закон предусматривает, что низший предел наказания несовершеннолетним (напомню: когда Ольгу задержали, ей не было 18 лет) сокращается наполовину. Так что в данном случае особой заслуги оплаченного адвоката нет.
Мапулечка
Так называют отцов, которые без жен воспитывают детей. Получается, что такой мужчина ребятишкам и за маму, и за папу. Именно в этой роли сейчас Константин – муж Ольги. Ему 20 лет.
И как раз в день рождения (19-летния) своей супруги Костя приехал в женскую колонию на разрешённое длительное (три дня) свидание. Тогда-то он и увидел впервые своих сыновей-двойняшек, рождённых ещё в июле нынешнего года.
Не стесняясь медсёстры, которая принесла детей в комнату свиданий, молодой отец заплакал. От радости, волнения, да и от неожиданности увиденного: сыновьям было уже по три месяца. Они улыбались, тянули ручки и с любопытством разглядывали папу. Правда, всего 15 минут наслаждался Костя отцовством. Потом медсестра унесла двойняшек в Дом ребёнка…
Я задаю Косте тот же вопрос, что задавала и Ольге:
– Вы оба такие молодые родители. Ваши дети желанные или «нечаянные»?
И он почти слово в слово повторил ответ жены:
– Конечно, желанные. После первой дочки, Миланы, я очень сына хотел. А родилась Ева. Сейчас ей годик, а Милане – два. Зато в третий раз Оля родила мне сразу двух сыновей. Жду я их теперь не дождусь.
Я не стала рассуждать с Константином на тему планирования семьи и детей. Всё уже случилось. А жизнь не имеет сослагательного наклонения. Хорошо уже то, что сестрёнки-малышки не в приёмных семьях и не в казенном доме ребёнка. Опеку над Миланой и Евой оформила сестра Константина. Сам-то он в то время, когда задержали Ольгу, по документам не был отцом. Отчество у детей его, а фамилия мамина. Оформили молодые брак в загсе, когда Ольга уже была под следствием. Но до этого и настоящую свадьбу успели сыграть. Всё как полагается: с белым платьем, с криками «Горько!».
Родные предлагали пожить у них, пока молодожены не накопят денег на свой «шалаш». Но те сняли квартиру. Пока Ольга хозяйничала, Константин уехал на заработки. Через два месяца вернулся с суммой, которой хватило на новую мебель. В тот злополучный день, когда Ольгу «бес попутал», мебель как раз и привезли. Костя помогал разгружать. Представлял, как обрадуется Оля. Где же она задерживается? Не случилось бы чего…
Не зря он волновался, не обмануло его предчувствие.
– Никогда бы не подумал, что Оля решится на такое. Жалко мне стало… Нет, не себя, конечно, а её. И дочек. Я просил следователей, чтобы вместо Оли на меня дело завели, меня посадили… Не получилось. Посадили нашу Олю. Милана и Ева её, конечно, будут мамой звать. А сейчас они мамой мою сестру зовут. А иногда и моего брата. Смешно, конечно. Но для них все мамы, кто их любит и ласкает.
Из дома на заработки Константин больше не уезжает. Но и сложа руки не сидит, совсем без дохода не остался: подрабатывает грузчиком. Занимается с дочками. Двухлетняя Милана уже осваивает азбуку, а годовалая Ева – новые слова.
– Хорошо, что Авраам и Остапчик всегда с Олей, – говорит Костя. – Она ведь тоже живёт в Доме ребёнка.
…и материнский инстинкт
Да, Дом ребёнка, что при «тридцатьпятке» (мариинской колонии), – один из первых, где введено совместное проживание женщин с детьми грудного возраста. А всего в России при колониях 13 Домов ребёнка. Не так уж много. И потому среди осуждённых мам в Мариинске встречаются и не местные. То есть, из других регионов.
– Были годы, когда у нас находилось по 120 малышей, – рассказывает начальник Дома ребёнка, подполковник внутренней службы Ольга Сепман. Уже 20 лет служит она здесь. Сколько женщин и их деток повидала и лечила, выхаживала от рождения до трёх лет. А потом, если у мамы ещё не вышел срок наказания, передавались дети или родственникам, или (при их отсутствии или нежелании взваливать на себя чужую ношу) в детский дом. Тоже казённый, но уже на воле.
Аврааму и Остапу такой казённый дом не грозит. 10 декабря 2020 года срок наказания их мамы заканчивается. Двойняшкам будет по году и пять месяцев. Но есть ещё срок возможного условно-досрочного освобождения – 11 июня 2020-го. И ещё есть надежда на помилование от президента России. Ходатайство Ольги уже в Москве. Напомню: в нынешнем году подобный прецедент уже отмечен: Владимир Владимирович подписал указ о помиловании многодетной мамы, отбывающей наказание в «Мариинке». Её пятый ребёнок сейчас тоже в Доме ребёнка. Но поскольку мальчик уже не грудничок, его мама – лишь приходящая сюда. На три с половиной года сокращено наказание этой женщине. В августе 2020 года она поедет домой.
– Пожалуйста, не возвращайтесь сюда больше! Прощайте! – скажут ей сотрудники колонии и Дома ребёнка.
Однако бывает, что возвращаются. Но Ольга, снова по очереди прижимая к себе уже проснувшихся сыновей, твердит:
– В первый и последний раз я здесь. Детьми клянусь!
Хочется верить и ей, и её мужу, тоже заявлявшему, что больше такого не случится. Что отведёт он беду от своего дома. Правда, дом этот (в него переехали после съемной квартиры) тоже пока арендуемый. Но Костя рассуждает так:
– Вернётся Ольга, оформит материнский капитал, а недостающую сумму для покупки родня обещает собрать, вот и будет дом нашим. Всё равно ведь он лучше Дома ребёнка!
Правильно говорит. Да, и на воле, то есть за пределами колонии, не всякий детский сад так оборудован, благоустроен, ухожен. А после приезда сюда губернатора Сергея Цивилева и председателя областного попечительского совета Анны Цивилевой на территории появилась ещё одна прямо-таки сказочная детская площадка. И вдоль – деревца, посаженные вместе с губернатором и здешними малышами. Это трогательно, это впечатляет. Но все же лучше сажать деревья у дома своего. С папами и мамами.
Хотя и эти мамочки, живущие сейчас в Доме ребёнка при колонии, выглядят по-домашнему. Вот и на Ольге симпатичный костюмчик. Как и на её двойняшках. Только бирки на одежде женщин с номером отряда и выдают, что они осужденные. И, конечно, бросается в глаза колючая проволока над окружающим забором.
Впрочем, ребяток постарше периодически вывозят в город. Они знают, что есть улицы, а по ним едут машины. Есть магазины, где продают разную вкуснятину. А в хозяйстве одной из сотрудниц Дома ребёнка есть живые, а не игрушечные курочки и петушки. Детей и туда возили.
Начальник отдела воспитательной работы колонии Елена Свяжина говорит, что у осуждённых женщин, живущих со своими детьми в Доме ребёнка, да и тех мам, которые по расписанию навещают своих дочек и сыночков, лица светлее, добрее. Дети спасают?
Спасти бы и мамам своих кровиночек от вынужденной неволи. Даже яркой, как в этом заботливом доме, но всё равно за «колючкой».